Головин Ф. А.
Из архива Деденевской поселковой библиотеки
Федор Александрович Головин
Родовое имение Головиных «Новоспасское» находилось в селе Деденево Дмитровского уезда Московской губернии. Как писал Ф.А. Головин в своих воспоминаниях детство, отрочество и раннюю юность он провел в семье, которая жила очень уединенно. «Я боялся людей, был застенчив до крайности, краснел до слез часто без причины, боялся говорить в обществе и даже в своей семье, за что и получил прозвище «лицо без речей» - писал в своих воспоминаниях Ф.А.Головин. Внешний облик Ф.А.Головина производил при первом знакомстве немного комичное впечатление: «Закрученные к верху усы, высокий крахмальный воротничок, картавый голос».
Ф.А.Головин окончил курс университетского отделения Московского лицея цесаревича Николая.
Его первой общественной должностью стала - должность предводителя дворянства Дмитровского уезда. В 1893 году Ф.А.Головин был избран гласным Дмитровского уездного земского Собрания, в 1896 году он от Дмитровского уездного земского собрания был избран гласным Московского губернского земского собрания и секретарем Московского губернского земского собрания, с 1898 года член Московской губернской земской управы.
Главой Управы Московского губернского земского собрания в то время был Д.Н.Шипов. В числе гласных были такие известные российские либеральные общественные деятели как С.А.Муромцев, кн. П.Д.Долгоруков, Н.Н.Щепкин, Н.И.Гучков, Ф.Ф.Кокошкин и М.В.Челноков. Таким образом, Ф.А.Головин вливается в группу единомышленников, ставивших перед собой серьезные общественно-политические задачи. Среди земцев были разные взгляды на политическую реформу в России, Д.Н.Шипов был сторонник законосовещательного народного представительства, Ф.А.Головин принадлежал к конституционному направлению в земском движении. П.Н.Милюков писал о Ф.А.Головине, что он был «молчаливый, но непреклонный в политических убеждениях».
В мае 1902 года в Москве на квартире Д.Н.Шипова состоялся первый общеземский съезд, посвященный участию земских представителей в деятельности комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности. На этом съезде было принято решение о избрание Бюро земских Съездов, в который были избраны и все члены Московской губернской земской Управы, в том числе и Ф.А.Головин. Начиная с этого Съезда Ф.А.Головин принимает участие практически во всех земских (земско-городских) Съездах.
Ф.А.Головин участвует в деятельности нелегальной организации земцев «Беседа», участвует он и в «Союзе Освобождения».
В апреле 1904 г. всесильный министр внутренних дел В.К.Плеве не утверждает Д.Н.Шипова председателем губернской земской Управы, занимавшего эту должность с 1893 года. Как писал В.А.Маклаков: «В.К.Плеве не боялся открытых противников, которые вели против самодержавия прямую атаку..., он гораздо больше боялся тех, которые могли бы увлечь Самодержавие на путь либеральных реформ, на которых он нашу страну и общество способным не считал». Решение о неутверждение Шипова вызвало взрыв возмущения в либеральном лагере. Было понятно, что причина неутверждения политическая - активнейшее участие Д.Н.Шипова в земском движение.
Лидеры либерального большинства в губернском собрании решили избрать председателем Управы Ф.А.Головина. В мае 1904 г. Ф.А.Головина избирают Председателем Московской Губернской земской Управы. Его основным соперником был Председатель Московского уездной земской Управы II.Ф.Рихтер и предводитель московского губернского дворянства А.Д.Самарин. При голосовании за Ф.А.Головина было подано «за» 54 бюллетеня при 3-х против. ФА.Головин в своем выступление после избрания Председателем губернской земской Управы заявил, что «занимает пост председателя лишь временно, сохраняя глубокую уверенность в скорейшем возвращении на службу Д.Н.Шипова.» Тогда это заявление прозвучало как вызов. Выбор Ф.А.Головина объяснялся как его высокими деловыми качествами, так и конституционными убеждениями.
После избрания председателем губернской земской Управы Ф.А.Головин по выработанному земцами порядку принимает на себя обязанности председателя Бюро съезда земских деятелей и сосредотачивает в своих руках организационную деятельность по подготовке дальнейших съездов. Как писал в своих воспоминаниях Д.Н.Шаховской сохранение единства земских сил требовало тонких приемов убеждения и довольно тягостных переговоров и уступок, и эта работа проводилась в бюро съездов под руководством Ф.А.Головина. К этому времени в бюро съездов земских деятелей образовалась сплоченная группа более авторитетных и сплоченных лиц; и Ф.А.Головину нужно было идти вместе с ними и на первых порах довольствуясь политически второстепенной ролью. Но само его положение председателя бюро постепенно выводит его в число одного из лидеров земского движения.
Накануне ноябрьского Съезда земских деятелей 1904 года Ф.А.Головин посетил нового министра внутренних дел князя Святополк-Мирского с целью получения разрешения на проведение Съезда и обсуждал с ним возможность сообразования законосовещательного органа из представителей местного самоуправления. На самом ноябрьском Съезде Ф.А.Головин избирается секретарем Съезда. Он поддержал формулу большинства, которое считало необходимым, чтобы народное представительство осуществляло законодательную власть, устанавливало государственную роспись доходов и расходов и контролировало законность действий администрации.
В конце 1904 г. Московское губернское земское собрание приняло резолюцию в которой говорилось, «Близок тот счастливый день, когда по воле Императорского Величества будет отменен существующий бюрократический строй, разделяющий Высочайшую власть с народом, когда Государь призовет свободно избранных представителей всей земли к участию в законодательстве».
На майском коалиционном земском Съезде Ф.А.Головина, наряду с графом П.А.Гейденом, князем Г.Е.Львовым, И.И.Петрункевичем, Д.Н.Шиповым, князьями Павлом и Петром Долгоруковыми, Ф.И.Родичевым, Д.Н.Шаховским избирают в состав депутации к императору Николаю II, которая 1 июня 1905 года была принята императором. В своих воспоминаниях Ф.А.Головин пишет, что Николай II не хотел принимать депутацию в полном составе, происходила настоящая торговля, но депутация выдвинула ультиматум всех или никого. В конечном итоге приняты были все. Во время приема депутации Николай II долго говорил с Ф.А.Головиным об отношениях между Московским губернским земством и Московской городской Думой.
Июльский 1905 года Земско-городской Съезд проходил несмотря на противодействие правительства. В правительственных кругах было мнение, что предстоящий съезд предполагает объявить себя Учредительным Собранием и решено было предпринять самые энергичные меры для срыва Съезда вплоть до ареста членов Бюро. Министр внутренних дел А.Г.Булыгин, предложил всем губернаторам уведомить гласных, членов Съезда, что съезд не состоится, что он запрещен министерством. Ф.А.Головин как председатель Бюро получил официальное предложение министра Съезд не созывать, так как не разрешен и не может быть разрешен министром. Тогда Ф.А.Головин от своего имени послал ко всем членам Съезда второе письмо с уведомлением о том, что Съезд не отменяется и непременно состоится в назначенное время. На заседание Бюро по подготовке Съезда, которое проходило на квартире Ф.А.Головина на Покровке прибыл полицмейстер Носков с требованием прекратить незаконное сборище. Но после переговоров Ф.А.Головина с генерал-губернатором и градоначальником заседание было продолжено в присутствие полицмейстера Носкова.
Как писал Ф.А.Головин в своих воспоминаниях: «Запретительные меры министерства достигли результатов обратных тем, на какие они были рассчитаны. Съезд состоялся, был особенно многолюден и настроение его было повышенное и боевое». На Съезде Ф.А.Головин был избран Товарищем Председателя Съезда. И Съезд начался с доклада Ф. А.Головина об административных преградах созыву Съезда. Съезд единогласно высказал благодарность Ф.А.Головину с полным достоинством, выполнившим задачу по подготовке Съезда.
На Съезде рассматривалось и Обращение к Обществу, подготовленное И.И.Петрункевичем и П.Н.Милюковым о положение в стране. Впервые земцы решили апеллировать к народу. Обращение было подготовлено в резких тонах и против него выступали С.А.Муромцев, М.А.Стахович, Н.Н.Львов и кн. С.Н.Трубецкой. Ф.А.Головин также выступил против этого обращения и заявил, что если оно будет принято в неизменном виде он вынужден будет отказаться от должности председателя Бюро и члена Съезда, так как считает, что составлять и распространять подобную прокламацию может только подпольная революционная партия, а не открыто действовавшая организация. После дополнительного обсуждения редакция обращения была изменена в ней были смягчены оценки действия правительства, была разделено позиция царя и «царских сановников все еще не исполнивших волю государя», вместо требования всеобщего, прямого, равного, тайного избирательного права появилось требование «всеобщей подачи голосов» и оно было единогласно принято. Это обращение было вместе с другими материалами Съезда было напечатано в типографии Н.Парамонова в Ростове-на-Дону тиражом 3 млн. экз.
В день последнего заседания Съезда во втором часу ночи на квартиру Ф.А.Головину явился жандармский пристав и городовые для производства выемки бумаг, касающихся Съезда по распоряжению из Петербурга. После этих событий Ф.А.Головин ездил в Санкт-Петербург для ознакомления коменданта дворца Д.Ф.Трепова, председателя совета министров графа Сольского и министра внутренних дел А.Г.Булыгина с результатами работы Съезда.
На сентябрьском и ноябрьском земско-городском съезде Ф.А.Головин избирался Товарищем Председателя. На ноябрьском съезде Ф.А.Головин во вступительной речи заявил, что «победа народа над старым порядком вне сомнения». Одним из наиболее острых вопросов ноябрьского Съезда был вопрос об осуждение политического террора, осуществляемого левыми партиями. На его осуждение настаивал А.И.Гучков. В прениях на Съезде Ф.А.Головин высказался свое несогласие с мнением А.И.Гучкова, что «мы идем к анархии и диктатуре..., напротив Гучков и его единомышленники ведут нас к анархии и диктатуре». Ф.А.Головин по решению Бюро Съезда совместно с Ф.Ф.Кокошкиным и Г.Е.Львовым были делегированы для участия в переговорах с премьер-министром С.Ю.Витте о формировании нового правительственного кабинета. Но переговоры не привели к положительному результату.
Осенью 1905 года Ф.А.Головин вошел в конституционно-демократическую партию. На ее учредительном Съезде в октябре 1905 года он был избран в состав ЦК и возглавил Московский губернский комитет. В состав ЦК Конституционно-демократической партии (Партии народной свободы) он избирался на всех съездах.
После Манифеста 17 октября и декабрьских событий в Москве в земской среде происходит изменение общественных настроений, происходит поправение земских собраний. Оно коснулось и Московского губернского земского Собрания. Этим решил воспользоваться лидер октябристов А.И.Гучков с целью переизбрания Ф.А.Головина.
Поводом для атаки на Ф.А.Головина стал отказ Управы в начале 1906 года уволить по требованию администрации служащих, принимавших участие в забастовках. Ф.А.Головин от имени управы предложил Земскому собранию принять резолюцию:
«1) Признавая, что увольнение земских служащих по требованию администрации, не основанному на решении суда, противоречит смыслу Манифеста 17 Октября и наносит существенный ущерб земскому делу и, принимая во внимание, что такие требования администрации являются следствием применения законов об усиленной и чрезвычайной охране, Губернское земское собрание заявляет о необходимости немедленной отмены упомянутых исключительных законов;
2) Уполномочить управу в случае увольнения земских служащих не по самостоятельному решению управы выдавать увольняемым единовременное пособие в размере 3-х месячного оклада содержания».
Против этой резолюции выступил А.И.Гучков, назвав ее «односторонней и направленной в пользу революционеров». Он упрекнул Управу в сочувствии политической забастовке и непринятии мер, чтобы «нравственно поддержать умеренную часть служащих и тем предотвратить дезорганизацию земского хозяйства». А.И.Гучков предложил свою резолюцию, в которой предлагалось «безусловно осудить политическую забастовку как орудие политической борьбы; признать недопустимой забастовку в земских учреждениях..., просить губернскую земскую Управу принять меры к предотвращению в будущем повторение забастовки в земских учреждениях».
Земское собрание не поддержало резолюцию, предложенную Управой («за» 27, «против» 32). Был принят проект А.И.Гучкова. Ф.А.Головин и поддерживающие его члены Управы посчитали, что этим решением им вменяется в обязанности сыск и надзор за земскими служащими и его принятие свидетельствует о том, что у большинства собрания и предшествующая деятельность Управы... вызывает «подозрение», а «этого управа допустить не может и потому не считает возможным оставаться на своем посту». Ф.А.Головин и почти все члены Управы подали в отставку.
Таким образом, в Московском губернском земстве возник серьезный организационный кризис, который мог привести к тому, что члены Управы могли быть назначены московской администрацией. Д.Н.Шипов с большим трудом добился примирения враждующих сторон, убедив А.И.Гучкова в земском собрании заявить, что он «всегда был далек от мысли навязывать Московской губернской земской управе полицейские обязанности и, что он всегда являлся принципиальным противником чрезвычайной охраны». После этого Ф.А.Головин и другие члены Управы подали заявление с просьбой не давать движение их заявлению об отставке. Этот эпизод показал, что сторонники Ф.А.Головина в земском собрание уже не в большинстве.
На сессии Московского губернского земского собрания 1906-1907 гг. должен был переизбираться Председатель Управы. Правая оппозиция выдвинула кандидатуру Н.Ф.Рихтера, который набрал на 6 голосов больше, чем Ф.А.Головин, хотя, получив черных шаров больше чем белых. Но на повторных выборах Н.Ф.Рихтер был избран Председателем Московской Губернской земской Управы, а Ф.А.Головин в баллотировке не участвовал.
Ф.А.Головин был избран депутатом II-ой Государственной Думы от Московской губернии. Политический расклад во II-ой Думе был следующий: правых и умеренно-правых 119, кадетов -123, поляков - 39 и левых - 180. То есть решения Думы могло быть принято только лишь, если центр (кадеты объединялись с левыми или правыми). У большинства правых и у большинства левых цели деятельности в Думе находились вне парламентской системы координат: для первых важна была дискредитация Думы, вторые видели использование думской трибуны в первую очередь, как средство агитации масс. Ф.А.Головин в своих воспоминаниях писал: «Общая масса левых отличалась тупым самомнением опьяневшей от недавнего неожиданного успеха необразованной и озлобленной молодежи. Всё же вера в непогрешимость проповедуемых ими идей и несомненная бескорыстность, и готовность к самопожертвованию ради торжества их принципов возбуждали симпатию к ним объективного и беспристрастного наблюдателя... В правое крыло думы ... прежде всего бросались в глаза лукавые физиономии епископов и священников, злобные лица крайних реакционеров из крупных землевладельцев-дворян, бывших земских начальников и иных чиновников... ненавидевших думу, грозившую их материальному благосостоянию и их привилегированному положению в обществе, и с первых же дней, старавшихся уронить ее достоинство, добиться ее роспуска, мешавших ее работе и не скрывавших даже своей радости при ее неудачах...». Не все было просто и в кадетской партии - она в начале 1907 года находилась в состоянии самоопределения и пока не готова была полностью стать на конституционную точку зрения, в ней был еще очень силен отрицательный настрой ко всему тому, что исходило от верховной власти и большинство кадетской партии в тот момент стояло за прочную связь с левыми. Таким образом в политической линии кадетов присутствовали взаимоисключающие мотивы: желание «беречь» Государственную Думу и неготовность порвать с левыми, подрывавшими работу Думы.
Если конституционно-демократическая партия стремилась бы к эффективной законодательной работе в строго конституционных рамках она должна была проводить тонкую политику по отколу от правого и левого крыла умеренных элементов. Для успеха этой линии нужно было время, но верховная власть не готова была его дать, она не могла долго терпеть, как выразился В.Н.Коковцов «сплошного революционного скопища». Диагноз Думе как неработоспособной, требующий роспуска, был поставлен гораздо раньше, чем в ней стали появляться признаки формирования конструктивного большинства. Таким образом, кадетскому центру надо была крайне искусно балансировать между другими силами в Думе и вне ее. И в этом смысле очень важна была роль Председателя Государственной Думы, как посредника между Думой и верховной властью.
Для избрания Председателя Думы кадеты вступили в соглашение с левыми. Как писал В.А.Маклаков права кадетов на пост Председателя никто не оспаривал, левые как республиканцы не считали возможным представляться Государю Императору. Кадеты единогласно выдвинули Ф.А.Головина. В.А.Маклаков писал: «Ф.А.Головин был джентельменом, глубоко порядочным с определенными взглядами... по своему прошлому имел хорошие титулы... ему помогали его невозмутимость, полное отсутствие личного самолюбия...», он «не добивался того высокого поста, на который он очутился, его выдвинули другие и он согласился принести себя в жертву». Ф.А.Головин был избран при 356 голосах «за» и 102 «против». Его соперник Н.А.Хомяков получил только 91 голос.
В исторической литературе сложилось мнение о том, что Ф.А.Головин был посредственным Председателем Государственной Думы. Сравнивали Ф.А.Головина как председателя Думы с С.А.Муромцевым. У Ф.А.Головина действительно не было «величественности» С.А.Муромцева, о котором говорили, что «он председательствует, как обедню служит». Но атмосфера во II-ой Думе отличалась от атмосферы I - ой Думы, как обстановка в храме, где никто благолепия не нарушает, отличается от атмосферы на толкучем рынке. Взаимные оскорбления между депутатами II-ой Думы стали обычным явлением. Ф.А.Головин не умел с ними справляться и такие его попытки иногда выглядели даже смешными. Поэтому неизвестно смог бы председательский талант Муромцева раскрыться в том море интересов и страстей, которое представляла из себя II-ая Дума. Ф.А.Головин о своих ощущениях в кресле Председателя Государственной Думы писал: «Заняв свое место, мне хотелось какого-то чуда, которое избавило бы меня от предстоявшего мне мучения. Но вот кворум уже налицо..., я встаю и произношу стереотипную фразу: «Объявляю заседание Государственной думы открытым». Нервы напряжены до крайности, каждую минуту ждешь сюрприза от левых или правых, следишь за каждым своим словом и жестом, за всеми членами Думы, слушаешь оратора, угадываешь настроение Думы, с тревогой следишь за тем, как она реагирует на отдельные мысли и выражения оратора, как реагирует на них министерство, вспоминаешь наказ, вернее обрывки наказа, которые успела выработать Первая дума, которыми руководствуешься в думе, хотя наказ этот и не принят Думой во всех его частях».
В.В.Шульгин вспоминает такой случай из заседания II Думы: «Во время выступлений левых Головин сильно утомленный, как будто бы задремал в своем председательском кресле. Но он был разбужен из своего полусна криками справа. Особенно явственно кричал академик Г.Е.Рейн, депутат из Волыни, обращаясь к председателю:
-Да остановите же вы их! Недопустимо, чтобы они угрожали вооруженным восстанием.
Головин встал, привел в движение председательский звонок и сказал спокойно:
-Прошу Вас не угрожать вооруженным восстанием».
В.А.Маклаков писал: «Теперь задним числом я не вижу, кто из тогдашних думских кадет роль председателя мог бы лучше исполнить. Требования, которые жизнь к нему предъявляла были разнообразные и их было трудно соединить в одном человеке». Председатель Думы в силу уже своего положения не может быть сильной политической фигурой и фактически является лишь рупором большинства Думы. А если в Думе нет ни устойчивого большинства, цели крыльев Думы настолько несовместимы, верховная власть настроена на роспуск Думы, а «родная» фракция председателя по большому счету не знает, чего хочет вряд ли в такой диспозиции смог бы выжить даже самой искусный политик.
Ф.А.Головин был Председателем той Думы, которую кадеты хотели «беречь». Для этого он делал все, что мог и умел, не поддавался личным расчетам и слабостям. Но он не мог абстрагироваться от наличного думского соотношения сил, поэтому в попытках навести мосты между народным представительством и исторической властью он должен был оглядываться на то, что подумают «друзья» слева, чьими голосами он был также избран.
В своей речи после избрания Ф.А.Головин обещал следовать «заветам I- ой Государственной Думы», которая «указала путь для облегчения страны от ее тяжких страданий», и о «приведении в жизнь воли и мысли народа в единении Думы с Монархом». Это был намек на готовность следовать идеи Конституции
1906 года, что не могло не быть одобрительно воспринято в правительственных кругах.
Ф.А.Головин должен был как председатель Государственной Думы представиться Николаю II. Здесь он пошел по пути традиции созданной С.А.Муромцевым: быть одетым во фрак и без орденов, тем самым подчеркивая свою независимость от монарха. Его беседа с Николаем II продолжалась 30 минут и прошла стоя. Разговор вращался только вокруг вопросов о составе Думы, о возможных комбинациях для образования думского центра и о трудностях положения председателя собрания. Ф.А.Головин был представлен императрице Александре Федоровне. Помимо этой встречи у Ф.А.Головина было еще несколько встреч с Николаем II, которые он пытался использовать для снятия напряженности между Думой и верховной властью и отсрочить роспуск Государственной Думы. Как писал Ф.А.Головин, он чувствовал, что «государь настроен ко мне не враждебно и не тяготиться беседою со мною».
У Ф.А.Головина не сложились отношения с Председателем Совета Министров П.А.Столыпиным. Во-первых, С.А.Муромцевым была заложен прецедент в системе этих отношений. С.А.Муромцев считал, что Председатель Государственной Думы – это второе лицо в Государстве, и он не должен делать визиты в связи со своим назначением министрам. В свою очередь, министры считали Председателя Государственной Думы своим новым сочленом и потому ждали от него первого визита. Во-вторых, Ф.А.Головин писал: «Если бы я первым поехал с визитом к министрам, левые мои думские товарищи сочли бы, что я этим принизил достоинство Председателя Думы.»
Между Ф.А.Головиным и П.А.Столыпиным сразу же начались разные недоразумения, не прекращавшиеся вплоть до роспуска Думы. П.А.Столыпин считал себя лицом, призванным следить за исполнением правил Председателем Думы. Кроме того, в его ведение была охрана здания Государственной Думы. Конфликты были: о приглашении посторонних, на правах сведущих лиц, к участию в думских комиссиях, о недопущении сношений земских учреждений с думской продовольственной комиссией, о недействительности билетов для входа в Думу, выданных распорядительной комиссией и т.д.
Недовольство Ф.А.Головиным высказывали как левые, так и правые. Левые были возмущены его постоянными придирками к их ораторам и лишением их слов (например, социал-демократа А.Г.Зурабова), правые - тем, что Ф.А.Головин вообще давал говорить левым. На заседание ЦК кадетов 29 апреля
1907 года было решено при неизменном положении вещей ничего не предпринимать. Если же вопрос о доверии Государственной Думы председателю ее так или иначе возникнет, то единственный способ его разрешения: сложение председателем своих полномочий; причем партия должна настаивать на переизбрание Ф.А.Головина.
Ф.А.Головин от Москвы по 2-ой курии был избран депутатом III-ей Государственной Думы. В Думе он был избран заместителем Председателя фракции партии народной свободы. Левое крыло Думы выдвигало его кандидатом на пост Председателя III Государственной Думы, но он проиграл Н.А.Хомякову. В октябре 1910 г. отказался от депутатского мандата в связи с желанием заняться коммерческой деятельностью (участие в железнодорожной концессии).
В 1912 г. избран городским головой Баку, однако в должности не утвержден из-за принадлежности к конституционно-демократической партии.
Во время Первой мировой войны активно участвовал в создании и деятельности ряда обществ: «Кооперация» (с января 1916 г. член Совета), Общество помощи жертвам войны (председатель), Московский народный банк (председатель правления); участвовал в работе Всероссийского Союза городов.
8 марта 1917 назначен комиссаром Временного правительства над Министерством императорского двора и уделов; в его ведении находились, в частности, императорские театры, музеи и др. учреждения культуры. Занимал эту должность вплоть до Октябрьской революции, после которой был отстранен от нее новой властью.
В начале июня распорядился взять издержки по содержанию царской семьи на личные средства царя и царицы.
Дел. 9-го съезда партии кадетов (окт.); канд. в члены Учредительного Собрания (от Москвы, Уфимской, и Пензенской губ.). Октябрьскую революцию категорически не принял. Поддержал забастовку театров. Отказывался передать дела представителям Сов. власти и сотрудничать с ними.
В июле - августе 1921 член ВСЕРПОМГОЛа (Всероссийского комитета помощи голодающим). Затем работал в советских учреждениях.
17 сентября 1937 года был арестован, на момент ареста пенсионер.
21 ноября 1937 года тройка НКВД по Московской области за «контрреволюционную агитацию» приговорила его к расстрелу.
10 декабря 1937 расстрелян и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой в ходе проводившихся органами НКВД массовых репрессий.
В 1989 г. был реабилитирован.
Библиография:
Воспоминания Ф. А. Головина о II Госдуме. – Текст : непосредственный // Исторический архив, 1959. – № 4.
