Чернов Ю.М.
Чернов Юрий Михайлович, русский поэт и прозаик, родился 10 июня 1924 года в украинском городе Винница в семье пограничника.
Отец, Михаил Анисимович Чернов, подростком работал на трубопрокатном заводе в Екатеринославе (с 1926 г. Днепропетровск). Едва достигнув совершеннолетия, ушел на фронт, участвовал в Первой мировой войне, был ранен в Галиции. Служил солдатом в Семеновском полку, и когда в 1917 году полк перешел на сторону Советов, Чернов М.А. в составе восставшего полка вошел в революционный Петроград.
В Гражданскую войну Чернов М.А. был комиссаром отдельного батальона, потом – служба на границе (с Польшей и Румынией).
Юрий Михайлович Чернов помнил себя с четырехлетнего возраста, когда семья проживала в Каменец-Подольском. На то время и к началу Второй мировой войны Каменец-Подольский являлся приграничным городом (30 км до Польской Галиции и 24 – до Румынии).
Мать, Ася Моисеевна Чернова, в годы Гражданской войны была медсестрой в холерных бараках. В послевоенные годы – начальник отдела кадров института вкусовой промышленности.
Юрий Михайлович очень рано начал писать стихи, как он сам говорил, сразу вслед за тем, как научился складывать буквы.
В 1938 году он познакомился с дочерью Марины Цветаевой Ариадной Эфрон, в то время работавшей журналистом в ежемесячном журнале «Ревю де Моску».
Их встреча произошла летом в пионерском лагере, куда Ариадна приехала по просьбе своего отца, Сергея Эфрона (отдыхавшего в это же лето в одном доме отдыха с М.А. Черновым), чтобы поддержать юного поэта, пионера Юру Чернова.
Осенью в восьмом номере журнала «Ревю де Моску» за 1938 год вышел очерк Ариадны Эфрон «Один день в лагере», героем которого стал Юра Чернов, и были опубликованы его стихи о Красной Армии (журнал выходил на французском языке).
Родители Юрия, как вспоминал он сам, «ходили с журналом к знакомым, владевшим французским, и слушали перевод, как-то по-новому взглядывая на меня».
Их переписка длилась почти год, до тех пор, пока не прервалась к осени 1939 года – Аля перестала отвечать на письма своего подопечного юного поэта. И только через 60 лет Юрий Михайлович узнал, что именно 27 августа 1939 года Ариадна Эфрон была арестована и провела в лагерях более 15 лет.
В 1938 году Юра Чернов – ученик седьмого класса Одесской школы №101, что на Большой Арнаутовской. Начиная с этого года, в разных газетах Одессы и Киева регулярно публикуются его стихи с подписью: Юра Чернов, ученик 101 школы.
Стихи посвящены людям, событиям, Родине и любимой школе. Сохранилась папка с вырезками из газет тех лет, на вырезках – первые стихи и статьи Юрия Чернова.
Вот стихотворение о директоре первой хирургической клиники в Одессе профессоре Соколове. Оно так и называется «Другу больных – профессору Соколову». Другой стих «У озера Хасан» воспевает мужество героев-красноармейцев. Есть песня о сталинских соколах и песня о сталинском флоте, гимн школы и стихотворение «Наш долг». Его еще юная поэзия уже тогда была глубоко патриотичной. С годами он будет совершенствовать (оттачивать) перо, и чувство Родины, любви к ней станут еще более обостренными и глубокими.
В 1941 году Юрий Михайлович под своими заметками подписывается: Юрий (уже Юрий, а не Юра) Чернов, слушатель школы комсомольских журналистов.
В мае 41-го он пишет заметку: «Любим и знаем язык Гейне»: о том, как готовились в родной 101 школе к экзамену по немецкому языку, как сдавали его, и как вдохновенно читала на экзамене стихи великого немецкого поэта Генриха Гейне еврейская девушка Рита Либстаг.
Задолго до встречи с Ариадной Эфрон Юра Чернов познакомился с детским писателем Аркадием Гайдаром. Случайное знакомство произошло на круизном теплоходе, во время плавания по Черному морю. После рукопожатия с Аркадием Гайдаром Юрий вспомнил, где он его раньше видел – на читательской конференции по рассказу «Голубая чашка» на стене висел портрет Гайдара.
Далее продолжим словами Ю. М. Чернова из его воспоминаний:
«– Мы обсуждали вас, – признался я. – Вот это интересно, – Гайдар лукаво улыбнулся. – Как же вы меня обсуждали?
И я рассказал ему про спор, который возник на читательской конференции. Один из героев «Голубой чашки» Санька Карякин еврейскую девочку Берту, бежавшую с родителями от преследований в фашистской Германии в Россию, обозвал «жидовкой». Пашка Букамашкин назвал Саньку Карякина фашистом. А Светланка не то что защитила Саньку, а сказала, что, может быть, он просто дурак.
– Ну и на чьей стороне в споре был ты? – поинтересовался Гайдар. – Наверное, Санька не настоящий фашист, – ответил я. – Скорее, он просто дурак...».
О настоящих фашистах Юрий Чернов узнает через несколько дней после экзамена по немецкому языку.
22 июня 1941 года в 3:00 немецкая авиация начала бомбить Киев, Одессу, Севастополь... В августе румыно-немецкие войска блокировали Одессу, отрезав ее с суши. Эвакуация из города гражданского населения стала возможна только морем, через Севастополь.
Из осажденной Одессы Юрий Михайлович Чернов эвакуировался с матерью и младшим братом Валентином. Несколько теплоходов с зенитками на палубах были битком набиты женщинами и детьми. Под Севастополем караван был торпедирован немецкой подводной лодкой. Один из теплоходов («Ленин») был подбит и затонул, погибло более двух тысяч человек.
«Миноносцы, охранявшие караван, бросали глубинные бомбы, полыхали прожектора, слышались крики гибнущих. Море бурлило, дыбилось, смерть вырывалась из его глубин».
В эвакуации семья поселилась в Казахстане, в Малой Алма-атинской станице Семиреченского казачьего войска. Снимали комнату у казака.
Юрий поступил на первый курс факультета журналистики Алма-Атинского университета и активно печатался в газетах Казахстана: писал о работе в тылу, о студентке-доноре, сдавшей кровь для раненых, о военизированных походах школьников, в которых он сам принимал участие.
По маршруту Малая Станица – Талгар – Малая Станица они прошли более 60 километров по пересеченной местности с походным снаряжением за 10 часов 35 минут.
Последняя его статья этого периода «Для фронта» в газете «Казахстанская правда» выходит 2 апреля 1942 года.
Юрий Чернов неоднократно обращался в военкомат с просьбой об отправлении на фронт. В июне 1942 года его, призванного в армию Фрунзенским РВК города Алма-Ата, провожали мать и младший брат. Вскоре Ю.М. был зачислен в курсанты Серпуховского авиационного училища, находящегося в глубокой эвакуации в Кзыл-Орде. Учеба была недолгой, после обращения Верховного главнокомандующего – встать на защиту Сталинграда – курсант Чернов подает рапорт об отправке на фронт. И с августа 1942 года он уже рядовой 333-й стрелковой дивизии Сталинградского фронта.
Маршевые роты формировались в Чебаркуле, а оттуда эшелонами шли на Волгу.
«Зачисленные в гаубичный полк, мы впервые увидели свои гаубицы уже в пути. Их погрузили на платформы, погрузили и лошадей, хотя полагалась мехтяга.
Километрах в семидесяти от Сталинграда наш эшелон разбомбили «Мессершмитты». Стонали раненые люди, заваленные обломками вагонов, метались обезумевшие лошади.
Остатки полка, в конце концов, собрали, и мы двинулись к фронту. Боевое крещение я получил под Сталинградом. Как я не оглох от чудовищного грохота, не ослеп от огненных смерчей – не знаю. Бои шли кровопролитные. (Был ранен).
... После сталинградского ранения я пережил несколько кочевий. Около пяти суток лежал под стенами разрушенного клуба в селе, называвшемся, кажется, Полипки. Село гитлеровцы бомбили ежедневно. Мы, лежачие, укрыться в траншеях не могли и, замирая, ждали роковой развязки.
Все эти пять суток жила надежда, что ночью нас погрузят в санлетучку и увезут в тыл...
В октябре 1942 года меня, тяжелораненого, восемнадцатилетнего, санпоезд увозил в госпиталь, на Урал».
Так Юрий Чернов, раненный в бою под станцией Почтово-Клетская (район казачьей станицы Клетская под Сталинградом), оказался в Златоусте, где вскоре в местных газетах появляются его очерки под общим названием «Фронтовые записки».
Из Златоуста Юрия Чернова направляют в Челябинск, в батальон выздоравливающих, с последующим откомандированием в распоряжение редакции бригадной газеты.
С апреля 1943 года на несколько месяцев Юрий Михайлович становится литературным сотрудником 8-й Запасной стрелковой бригады, пишет для газеты «На разгром врага» (Челябинск), его подпись в то время – курсант Юрий Чернов.
Малоформатная газета выходила два раза в неделю, пока запасную бригаду не расформировали. Газету закрыли, а бойца Чернова, вместе с другими, эшелоном с челябинского вокзала отправили в Чебаркуль.
В Чебаркуле он пробыл неделю. С июля 1943 года Юрий Чернов – рядовой 167-го стрелкового полка 1-й Московской пролетарской дивизии, участвовал в боях на Брянском, Прибалтийском и 3-м Белорусском фронтах.
На Курской дуге воевал бронебойщиком.
В бою под деревней Сыворотка (ныне деревня Грушевская, Витебская область, Республика Беларусь) в 1944 году Юрий Чернов был вторично ранен и контужен. В Сыворотке располагался военный госпиталь, куда свозили раненых и убитых.
Бои здесь шли жестокие. Только в ближайшей к госпиталю деревне Зароново было похоронено более 8 тысяч павших воинов.
После второго ранения Ю.М. Чернов был направлен корреспондентом в газету «Боевая тревога» 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта. Его путь военного корреспондента – на Запад – проходил вместе с действующими войсками.
Он ходил в атаку вместе с героями своих будущих очерков, писал сатирические куплеты под карикатуры о гитлеровцах, публицистические статьи, тексты к листовкам об освобожденных городах (листовки сбрасывали с самолетов), собрал и доставил в редакцию материал о подвиге Георгия Морозова.
По материалам газеты Георгию Морозову было присвоено звание Героя Советского Союза.
В «Боевой тревоге» публиковались стихи и корреспонденции Ю. Чернова, когда он еще воевал солдатом (красногвардейцем). Его корреспонденции отличались большой оперативностью. Статья об освобождении Молодечно и очерк об освобождении Вильнюса были опубликованы одновременно с Приказом Верховного Главнокомандующего о взятии этих городов. (Белорусский город Молодечно был освобожден от немецко-фашистских захватчиков 5 июля 1944 года, а литовский город Вильнюс – 13 июля 1944 года воинами 3-го Белорусского фронта).
Тогда же была им написана поэма о Герое Советского Союза Юрии Смирнове, зверски убитом гитлеровцами. Вблизи деревни Шалашино (Оршанский район, Витебская область) раненый красноармеец Смирнов был захвачен в плен немцами. Враги пытались узнать у него, куда устремились советские танки. Ни слова не сказал им боец. Фашисты распяли его на бревнах блиндажа.
Поэма вышла под редакцией Александра Твардовского во фронтовой газете «Красноармейская правда» в январе 1945 года, а чуть позже, на фронте, по решению Военного Совета, ее издали отдельной книжкой.
Из девяти фронтовых наград Юрия Чернова одна – орден «Красной Звезды» – за эту поэму.
С сентября 1944 года Юрий Чернов – секретарь газеты «Гвардеец» 26-й гвардейской стрелковой дивизии 3-го Белорусского фронта.
В январе 1945 г. был тяжело ранен в Восточной Пруссии в боях за город Веллау (ныне Знаменск Калининградской области).
Из воспоминаний Ю.М. Чернова:
«Шел бой за Веллау... Я решаю пробраться к разведчикам. Родилось название будущего очерка – «В осажденном доме». Конечно, материал можно бы взять и здесь. Обычный текущий. Но в душе каждого газетчика неодолимо живет стремление «и чтоб, между прочим, был фитиль всем прочим».
По брусчатке цокают пули. Из углового дома строчат автоматчики.
Я заколебался. «Фитиль всем прочим» поставишь или нет – бабушка надвое гадала, а тебе свечу поставят, как пить дать». Но Ю. Чернов сумел пробраться в дом, занятый разведчиками, материала для очерка набралось достаточно.
«... Через два часа я уже восседал за столом, можно сказать, в глубоком тылу, на окраине Веллау, в коттедже, где расположилась дивизионная газета «Гвардеец». Под окном – зеленые автобусы: в одном – наборщики, в другом – печатная машина.
Я готовлю «фитиль» – очерк «В осажденном доме». Не успел дописать фразу о подвешенном к люстре Гитлере (вырезанного из бумаги фюрера разведчики подвесили в занятом доме к люстре), как захлопали зенитки, заходил ходуном коттедж, зазвенели стекла.
В лестничном пролете, ведущем к подвалу – свалка. Наваливаюсь на кого-то, кто-то наваливается на меня.
Треск, скрип, запах цементной пыли и гари. Нога в кирзовом сапоге тычется в лицо. Я отталкиваю ее – никакого сопротивления, никакой упругости. Нога скатывается.
Наверху кричит капитан Тюрин. Ему оторвало обе ноги. Крик глухой, я слышу его и не слышу. А самого обволакивает сон, обволакивает тепло.
Редактор «Гвардейца» Павел Иванович Бычков зачем-то прикладывает к моей шее простыню. Она багровеет, быстро напивается кровью».
После этого ранения у Юрия Чернова в военно-полевом госпитале врачи удалили пять осколков, длиметрах от сонной артерии – остались с ним навсегда.
С 1 февраля 1ва – в мил945 года он – на излечении в фронтовом специальном госпитале. Здесь Юрий Чернов узнал о присвоении ему звания – гвардии младший лейтенант.
Как только дела у младшего лейтенанта Чернова пошли на поправку, он вырвался обратно в строй, на передовую – в свою, уже ставшую родной, газету «Боевая тревога», в Кенигсберг.
Сразу же после освобождения Кенигсберга он принимал участие в создании мемориала, посвященного 1200 воинам 11-й гвардейской армии, павшим при штурме прусской столицы. На 150-метровом гранитном обелиске на семи каменных поясах были выбиты эпитафии в стихах и прозе. Автором слов стал двадцатилетний лейтенант Юрий Чернов, корреспондент газеты «Боевая тревога».
За участие в штурме Инстербурга (с 1946 г. Черняховск, Калининградская область), Веллау, Тапиау (с 1946 г. Гвардейск, Калининградская область), Кенигсберга (Калининград) и Пил-лау (Балтийск, Калининградская область) Ю. М. Чернов был отмечен благодарностями Верховного Главнокомандующего, награжден орденом Отечественной войны II степени, семью медалями.
По окончании войны, начиная с сентября 1945 г., Ю.М. продолжает служить в армии, теперь он – литературный сотрудник окружной газеты «Во славу Родины» (бывшая «Красноармейская правда») Особого военного округа г. Кенигсберга. (Сейчас газета «Во славу Родины» – печатный орган Министерства обороны Республики Беларусь).
С июля 1946 до 1 сентября 1946 гг. Юрий Михайлович числится в резерве политсостава Прибалтийского военного округа (Рига). А уже осенью 1946 года его направляют в Среднюю Азию, в пограничную Кушку.
Сначала он работает секретарем в газете «За Родину» 357- й стрелковой дивизии Туркестанского военного округа (28.09. 1946 – 01.01. 1948), а затем в Ташкенте – корреспондентом газеты «Фрунзевец» (28. 01. 1948 – 01.12. 1949).
В мае 1948 года Чернов – участник конференции русских писателей Средней Азии. Его яркое, жесткое выступление заканчивалось следующими словами: «Напрасно некоторые товарищи говорят о том, что нужно меньше злости и белые перчатки одевать (при обсуждении). Нет, нужно зубастее вскрывать недостатки, чтобы разговоры о стихах были битвой за лучшие стихи». Здесь же в Средней Азии, в Ташкенте, Юрий Михайлович знакомится с поэтом Семеном Гудзенко, куда тот приехал в командировку (1949) от журнала «Новый мир».
Их случайная встреча переросла в крепкую дружбу двух военных корреспондентов, настоящих поэтов, воспоминания о которой сохранились в очерках Юрия Чернова и в их переписке, оборвавшейся смертью Семена Гудзенко (1953).
В самом конце 1949 года Юрия Чернова из Средней Азии направляют опять на Запад, в Германию, корреспондентом газеты «Советская Армия» ГСОВГ (Группы советских оккупационных войск в Германии).
Вот как он сам вспоминал о той поре:
«К вечеру жизнь в редакции замирает. Смолкает дробь пишущих машинок, стоящих на письменном столе у каждого сотрудника. Вечером в редакции властвуют дежурный и метранпаж (старший наборщик), верстающий очередной номер газеты...
У специального корреспондента в «Советской армии» круг обязанностей непростой: проблемные статьи, очерки о людях, освещение важных событий в стране и в войсках.
Время от времени редактор давал спецкору конкретные задания, а порой отправлял «в свободный полет»: поезжай в командировку, думай, ищи, но за тобой яркий материал, который наверняка найдет отклик у читателя».
Мы видим, как резко поменялся характер и смысл слов в публикациях Юрия Михайловича: дробь уже не пороховая, а пишущих машинок, пишет он не на колене, а за столом...
Да и главными героями его очерков уже становятся не только участники боевых действий, но и музеи, ярмарки, писатели.
Он несколько раз бывал в Лейпциге, отсюда писал о знаменитой Лейпцигской ярмарке, о «битве народов» 1813 года против войск Наполеона и рассказывал об открытии музея Георгия Димитрова, а из Веймара шла в номер его статья (на целую полосу) о немецком поэте Иоганне Гете.
В январе 1953 года Юрия Михайловича из Германии направляют на новое место службы. Теперь – в Молдавию, в Кишинев, где он работает (по октябрь 1954 г.) постоянным корреспондентом газеты «Защитник Родины» по Кишиневскому гарнизону Одесского военного округа.
В 1954 году Юрий Михайлович уволился из рядов Вооруженных Сил (вышел в запас) и занялся литературной деятельностью.
В 1958 году принят в Союз писателей СССР.
В 1961 году окончил Литературный институт им. Горького (творческий семинар Павла Антокольского).
Став профессиональным писателем, много странствовал, опубликовал сборники стихов, книги прозы, произведения для детей, публицистику.
С середины 60-х годов Юрий Михайлович обосновался в Подмосковье, в поселке Рыбное, окруженном лесами и прудами. В окна дома заглядывали сосны, в лесу летом ждали грибы, зимой – лыжня, по которой он, по его словам, убегал от старости.
Принимал деятельное участие в создании народного музея «Строка, оборванная пулей». Музей Юрий Михайлович создавал вместе со своей дочерью Натальей Черновой.
Отец и дочь. Они были соратниками, единомышленниками, друзьями. Но жизнь Наташи началась с трагедии.
С будущей мамой Наташи, Юлией, Юрий Чернов встретился после войны. Он тогда служил корреспондентом газеты «Советская Армия» в Германии. В отпуск приехал к родителям в Одессу. На морском пляже увидел красивую девушку, на нее, идущую к воде, многие заглядывались. А он догнал ее в море – там и познакомились.
В следующий свой отпуск Юрий Михайлович поехал в Москву, где Юлия училась в институте культуры. Потом, когда Юрий Чернов будет уже служить в Молдавии, она к нему приедет в Кишинев. Приедет, чтобы не расставаться.
Когда подошло время родов, Юля уехала к родителям в Винницу.
Из воспоминаний Ю.М. Чернова:
«Трагедия произошла в роддоме. Сильное кровотечение. Ребенка извлекли щипцами.
– Мальчик? – спросила Юля. Она хотела родить мальчика.
Ей ответили:
– Девочка.
– Назовите ее Наташей».
Это был февраль 1955 года, когда день рождения дочери стал днем смерти ее матери.
Наташа осталась у дедушки с бабушкой, а Юрий Михайлович при любой возможности навещал дочь, благо, что от Кишинева добираться в Винницу было недалеко.
После того, как Юрий Михайлович поселился в Подмосковье, Наташа переехала к нему. Она стала талантливым педагогом, объединив вокруг себя пытливую молодежь, сплотив их любовью к литературе, путешествиям.
Наташа и ее ученики возвращали из забвения имена, павших в войне поэтов, читали их стихи, думали о них, строили свою молодую жизнь, равняясь на их нравственные идеалы.
Летом 1988 года у Юрия Михайловича родился внук Ваня, сын Наташи, а через двенадцать лет Наташи не стало – она «сгорела» за месяц от страшной болезни.
Ее последние слова: «Где папа?» были сказаны ночью, перед последним вздохом. Уходя, она думала о нем.
Трудно представить, как бы перенес эту горькую потерю Юрий Михайлович, только что отметивший свой юбилей – 75 лет, если бы с ним рядом не было Валентины Васильевны, его второй жены. Это она той ночью дежурила в больнице у постели Наташи. Юрий Михайлович и Валентина Васильевна познакомились в 70-е годы. Она стала его музой, первым слушателем, первым критиком. Беззаветно преданная мужу, его делу, Валентина Васильевна окружила Юрия Михайловича необыкновенной заботой, взяла на свои хрупкие плечи все трудности бытовой стороны семейной жизни – была женой, мамой, бабушкой, отличной хозяйкой, рукодельницей.
Во многом благодаря именно ей, Юрий Михайлович писал и издавался буквально до последних дней своей жизни. Его книги (более тридцати) переведены на десятки языков.
В 1985 году Чернов Юрий Михайлович за храбрость, стойкость и мужество, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, и в ознаменование 40-летия победы в Великой Отечественной войне награжден Орденом Великой Отечественной войны I степени.
Юрий Михайлович имеет не только военные награды, он участник и лауреат нескольких литературных конкурсов.
В 2006 году за верное служение художественному слову, за подвижническую деятельность на ниве отечественной литературы ему был вручен Орден «В.В. Маяковского» и Диплом литературно-общественной премии «Светить всегда».
В 2012 году он был удостоен премии губернатора Московской области за достижения в области культуры и искусства «Бородино» в номинации «За честь и достоинство».
Юрий Михайлович Чернов не дожил одного года до своего 90-летия, он ушел в 2013 году. Но остался навсегда строками своих стихотворений. Как хотел, когда написал: «Остаться бы строкой...».
ЗА ВОЛГОЙ ДЛЯ НАС ЗЕМЛИ НЕТ
ЗА ВОЛГОЙ ДЛЯ НАС ЗЕМЛИ НЕТ
Есть несколько версий о том, кто первым произнес эти слова – либо легендарный снайпер-сталинградец Василий Зайцев, либо не менее легендарный комамндарм-62 генерал Василий Чуйков. Как бы то ни было, именно эта фраза стала сутью и объяснением в сего того, что происходило в пылающем Сталинграде.
Наверное, поэтому именно Сталинградская битва, одно из крупнейших сражений Великой Отечественной войны, ставшая первым масштабным поражением вермахта, положила начало коренному перелому в ходе войны.
После контрнаступления советских войск под Москвой зимой 1941-42 гг. фронт стабилизировался. Гитлер решил отказаться от нового наступления под Москвой и сосредоточил главные усилия на южном направлении. Перед вермахтом была поставлена задача нанести поражение советским войскам в Донбассе и на Дону, прорваться на Кавказ и захватить нефтяные месторождения Северного Кавказа и Азербайджана.
Согласно этому плану группа армий «А» генерал-фельдмаршала Листа наступала на Северный Кавказ, а группа армий «Б» генерал-полковника фон Вейхса получила приказ прорываться к Волге, взять Сталинград и перерезать пути коммуникации между южным флангом советского фронта и центром и в случае успеха нанести удар вдоль Волги на Астрахань.
Захватить Сталинград должна была считавшаюся лучшей в вермахте 6-ю армия (командующий – генерал Ф. Паулюс). Ей противостояли войска 62-й и 64-й армий, которые вместе с 63-й, 21-й, 28-й, 38-й, 57-й и 8-й воздушной армиями образовали 12 июля 1942 г. Сталинградский фронт.
Первым днем Сталинградской битвы считается 17 июля. 23 июля началось немецкое наступление. Оборона 62-й армии была прорвана, несколько дивизий были окружены. Армия и весь Сталинградский фронт оказались в крайне тяжелой ситуации. В этих условиях 28 июля был издан приказ наркома обороны № 227 – «Ни шагу назад!», запрещавший отход войск без приказа.
31 июля германское командование объявило задачу взятия Сталинграда приоритетной и имеющую решающее значение для успеха всего наступления на южном участке советско-германского фронте.
Советские войска, неся большие потери, были вынуждены отступать, тем не менее, благодаря их сопротивлению план прорваться к городу с ходу был сорван, также, как и план окружения советской группировки в излучине Дона.
Именно тогда в эти места прибыл из уральского Чебаркуля 18-летний рядовой 897-го артиллерийского полка 333-й стрелковой дивизии, будущий писатель и поэт Юрий Чернов. Спустя много лет Юрий Михайлович так вспоминал об этих днях: «Маршевые роты формировались в Чебаркуле, а оттуда эшелонами шли на Волгу. Зачисленные в гаубичный полк, мы впервые увидели свои гаубицы уже в пути. Их погрузили на платформы, погрузили и лошадей, хотя полагалась мехтяга.
Километрах в семидесяти от Сталинграда наш эшелон разбомбили «Мессершмитты». Стонали раненые люди, заваленные обломками вагонов, метались обезумевшие лошади.
Остатки полка, в конце концов, собрали, и мы двинулись к фронту. Боевое крещение я получил под Сталинградом. Как я не оглох от чудовищного грохота, не ослеп от огненных смерчей – не знаю. Бои шли кровопролитные. В бою под станцией Почтово-Клетская (район казачьей станицы Клетская под Сталинградом) был ранен.
...После сталинградского ранения я пережил несколько кочевий. Около пяти суток лежал под стенами разрушенного клуба в селе, называвшемся, кажется, Полипки. Село гитлеровцы бомбили ежедневно. Мы, лежачие, укрыться в траншеях не могли и, замирая, ждали роковой развязки.
Все эти пять суток жила надежда, что ночью нас погрузят в санлетучку и увезут в тыл...
В октябре 1942 года меня, тяжелораненого, восемнадцатилетнего, санпоезд увозил в госпиталь, на Урал».
19 августа немецкие войска вновь перешли в наступление. 22-го они форсировали Дон, а на следующий день танковый корпус генерала Витерсгейма прорвался к Волге, оказавшись всего в 3 км от Сталинградского тракторного завода, и отрезал части 62-й армии от главных сил Красной Армии. Одновременно с воздуха был нанесен массированный бомбовый удар по самому городу, бомбардировки продолжались три дня. Город был практически стерт с лица земли.
Попытки немцев в следующие дни взять город с севера были остановлены 28 августа благодаря упорному сопротивлению советских войск. На следующий гитлеровцы нанесли удар по городу с юго-запада, прорвали оборонительный рубеж и начали заходить в тыл советской группировке. Чтобы избежать неминуемого окружения, 2 сентября советские войска отошли на внутренний рубеж обороны. С 12 сентября бои шли уже непосредственно за Сталинград.
К вечеру 14 сентября немцы захватили руины железнодорожного вокзала и провались к Волге. К 26 сентября немецкие войска полностью простреливали Волгу, которая оставалась единственным путем доставки оборонявшимся в городе частям 62-й и 64-й армий подкреплений и боеприпасов.
Бои в городе перешли в затяжную фазу. Ожесточенная борьбы шла за Мамаев курган, завод «Красный Октябрь», тракторный завод, артиллерийский завод «Баррикады», отдельные дома и строения. Руины по нескольку раз переходили из рук в руки, в таких условиях использование стрелкового оружия было ограничено, часто солдаты вступали в рукопашную.
В последний раз немецкие войска перешли в решительное наступление на советские плацдармы у Волги утром 14 октября. 15 октября они захватили тракторный завод и прорвались к Волге, отрезав группировку 62-й армии, сражавшуюся севернее завода. Однако, советские бойцы не сложили оружие, а продолжили сопротивление, создав еще один очаг боев. Именно тогда и прозвучали эти, ставшие легендарными, слова: «За Волгой для нас земли нет».
Последняя решительная попытка взять под свой контроль правобережную часть Сталинграда была предпринята Паулюсом 11 ноября. Немцам удалось захватить южную часть завода «Баррикады» и взять 500-метровый участок волжского берега. После этого немецкие войска окончательно выдохлись и бои перешли в позиционную стадию.
19 ноября войска Юго-Западного и Донского фронтов перешли в наступление, 20 ноября – войска Сталинградского фронта.
23 ноября войска Сталинградского фронта взяли Калач-на-Дону, в тот же день кольцо окружения было замкнуто. В окружении оказалась немецкая группировка – части 6-й и 4-й танковой армий – под командованием генерала Ф. Паулюса: 7 корпусов, 22 дивизии, 284 тыс. человек.
Библиографические источники:
1. Юрий Емельянов ЗА ВОЛГОЙ ДЛЯ НАС ЗЕМЛИ НЕТ. — «ИТОРИК" https://историк.рф/special_posts/за-волгой-для-нас-земли-нет/
2. Юрий Чернов ОСТАТЬСЯ БЫ СТРОКОЙ… — Дмитров, 2014 стр. 10
3. Исаев А. В. Сталинград. За Волгой для нас земли нет. — М.: Яуза, Эксмо, 2008.
К 100-ЛЕТИЮ ЮРИЯ ЧЕРНОВА
Юрий Михайлович Чернов – поэт, писатель, автор многих книг стихов, прозы, публицистики, произведений для детей, переведённых на двенадцать языков и выдержавших несколько переизданий. Член Союза писателей с 1958 г. Ветеран Великой Отечественной войны, Почётный гражданин города Дмитрова.
Исчерпывающую биографию этого поэта-фронтовика, написанную Ириной Пятилетовой, а также документы, связанные с его именем, можно найти в книге «Остаться бы строкой...», изданной к 90-летию Юрия Чернова. Поэтому есть смысл только вкратце отследить некоторые этапы и события его удивительной судьбы.
Родился Юрий Михайлович 10 июня 1924 года в украинской Виннице в семье пограничника.
Очень рано начал писать стихи, как он сам говорил, «сразу вслед за тем, как научился складывать буквы».
Летом 1938 года Юра Чернов познакомился со знаменитым детским писателем Аркадием Гайдаром. Их случайная встреча произошла на круизном теплоходе во время плавания по Черному морю. Тогда же, в пионерском лагере, он встретился с дочерью поэтессы Марины Цветаевой, Ариадной Эфрон. Вскоре в журнале «Ревю де Моску», где в то время она работала журналистом вышел её очерк «Один день в лагере», героем которого стал Юра Чернов, и были опубликованы его стихи о Красной Армии.
С этого времени в разных газетах Одессы и Киева регулярно публикуются стихи с подписью: Юра Чернов, ученик Одесской 101-й школы. Здесь же, в Одессе, 22 июня 1941 года его застигла Великая Отечественная война…
В августе 41-го немецко-румынские войска блокировали Одессу. Из осажденного города Юрий Чернов с матерью и младшим братом Валентином эвакуировался морем.
Караван состоял из нескольких теплоходов, битком набитых женщинами и детьми. Под Севастополем один из кораблей был торпедирован немецкой подводной лодкой и затонул, погибло более двух тысяч человек.
В эвакуации семья Черновых поселилась в Казахстане, где Юрий поступил на первый курс факультета журналистики Алма-Атинского университета, активно печатался в газетах Казахстана. В июне 1942 года ушел в армию, был зачислен курсантом Серпуховского авиационного училища, эвакуированного в Кзыл-Орду, откуда добровольцем отправился на Сталинградский фронт рядовым 897 гаубичного артиллерийского полка 333-й стрелковой дивизии.
В бою под станцией Почтово-Клетская был тяжело ранен и в октябре 1942 года оказался в госпитале в Златоусте. Вскоре в местных газетах появляются его очерки под общим названием «Фронтовые записки».
С апреля 1943 года он несколько месяцев был литературным сотрудником газеты «На разгром врага» 8-й Запасной стрелковой бригады в Челябинске.
С июля 1943 года Юрий Чернов - рядовой 167-го стрелкового полка 1-й Московской пролетарской дивизии в составе Брянского, Прибалтийского и 3-м Белорусского фронтов. На Курской дуге воевал бронебойщиком.
В 1944 году Белоруссии, на Витебщине, в бою под деревней Сыворотка был вторично ранен и контужен.
После второго ранения был направлен корреспондентом в газету «Боевая тревога» 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта. Ходил в атаку вместе с героями своих будущих очерков, собирал и доставлял в редакцию материалы об их подвигах, писал сатирические куплеты под карикатуры о гитлеровцах, публицистические статьи, тексты к листовкам об освобожденных городах (листовки сбрасывали с самолетов).
Тогда же была им написана поэма о Герое Советского Союза Юрии Смирнове, зверски убитом гитлеровцами. Поэма вышла под редакцией Александра Твардовского во фронтовой газете «Красноармейская правда» в январе 1945 года, а чуть позже, на фронте, по решению Военного Совета, ее издали отдельной книжкой. За эту поэму двадцатилетний поэт был удостоен ордена «Красной Звезды».
С сентября 1944 года Юрий Чернов – секретарь газеты «Гвардеец» 26 гвардейской стрелковой дивизии 3-го Белорусского фронта. В январе 1945 г. был тяжело ранен в Восточной Пруссии в боях за город Веллау (ныне Знаменск Калининградской области).
За участие в штурме Инстербурга, Веллау, Тапиау, Кенигсберга и Пиллау был отмечен благодарностями Верховного Главнокомандующего, награжден орденом Отечественной войны II степени, семью медалями.
По окончании войны Юрий Чернов продолжает служить в армии, работает корреспондентом, литературным сотрудником различных газет в Кенигсберге, в Туркестанском военном округе, в Группе советских оккупационных войск в Германии, в Кишиневе Одесского военного округа.
В 1954 году Юрий Михайлович уволился в запас и занялся литературной деятельностью. В 1958 году принят в Союз писателей СССР. В 1961 году окончил Литературный институт им. Горького (творческий семинар Павла Антокольского).
В первой половине 1960-х жил и работал в Липецке. Публиковался в местных газетах, участвовал в значимых литературных событиях города. Автор статей и очерков о литературной жизни Липецка, липецких писателях и поэтах. С момента возникновения в 1961 году областного литературного объединения возглавлял его бюро. Здесь вышли в свет его книга стихов «Ночная смена», поэтические сборники «Разлуки и встречи», «Путешествие к землякам».
Как председатель бюро областного литературного объединения, организовал первый в области Праздник поэзии, который начался в день 125-летия гибели А. С. Пушкина – 10 февраля 1962 года. Был инициатором и организатором установки первой мемориальной доски великого русского писателя Ивана Бунина в Ельце.
С середины 60-х годов Юрий Михайлович обосновался в Подмосковье, в поселке Рыбное Дмитровского района. Много путешествовал, активно публиковал сборники стихов, книги прозы, произведения для детей, публицистику. Его книги (более тридцати) переведены на десятки языков народов СССР и мира.
Вместе со своей дочерью, талантливым педагогом, Натальей Черновой создавал народный музей «Строка, оборванная пулей», призванный возвратить из забвения имена и творчество павших в войне поэтов, объединить пытливую молодежь, сплотив их любовью к литературе, путешествиям.
В 2006 году за верное служение художественному слову, за подвижническую деятельность на ниве отечественной литературы ему был вручен Орден «В.В. Маяковского» и Диплом литературно-общественной премии «Светить всегда».
В 2012 году он был удостоен премии губернатора Московской области за достижения в области культуры и искусства «Бородино» в номинации «За честь и достоинство». Юрий Михайлович писал и издавался буквально до последних дней своей жизни.
Писателя не стало 29 апреля 2013 года, за год с небольшим до его 90-летия.
* * *
С творчеством Юрия Михайловича Чернова я впервые соприкоснулся, когда мне было лет 15-16. Помнится, тогда моя мама приобрела по случаю несколько книг из серии «Пламенные революционеры». Среди них оказались сразу две книжки Юрия Чернова – «Любимый цвет – красный», о первом советском наркоме торговли Викторе Ногине, и «Земля и звезды», о жизни выдающегося революционера и астронома Павла Штернберга. Обе книги я прочитал, вернее, проглотил за пару-тройку вечеров – настолько интересно и увлекательно они были написаны.
А когда мне на глаза попалась следующая книжка Чернова - «Верное сердце Фрама», - я не раздумывая принялся за чтение. Небольшая, но пронзительная повесть о трагических событиях полярной экспедиции Георгия Седова и его верном друге – собаке по кличке Фрам – что называется, перевернула душу. Подобные эмоции от рассказов о «братьях наших меньших» мне доводилось испытать, пожалуй, только от прочтения толстовского «Холстомера» или повестей Сетона-Томпсона.
Следующая моя заочная, а затем и очная, встреча с писателем произошла через четверть века в Дмитрове, когда я уже подвизался на журналистском и издательском поприще.
В бытность мою зам. главного редактора Издательского дома «Север Подмосковья» мне удалось прочитать в рукописи сборник Юрия Чернова «Данька и его волк: повести и рассказы», а также его историческую повесть «Юрий Долгорукий» и в очередной раз подивиться широте творческого диапазона писателя – от детских рассказов до глубоких исторических исследований. Но к стыду своему я тогда еще не знал, что Юрий Михайлович – не просто хороший писатель, а, прежде всего, поэт. И лишь прочитав несколько его поэтических сборников, ознакомившись с его биографией, я убедился в том, что Юрий Чернов – яркий и самобытный поэт из той плеяды поэтов-фронтовиков, чей талант и мировоззрение сформировались в окопах Великой Отечественной. Получив путевку в большую литературу из рук Василия Твардовского и Павла Антокольского, он по праву занял свое достойное место в ряду таких представителей фронтового поколения, как Михаил Дудин, Григорий Поженян, Юлия Друнина и Эдуард Асадов. Тогда же, в 2002 году, и состоялось мое личное знакомство с Юрием Михайловичем.
Затем, уже работая в Издательском доме «Вести» и редакции газеты «Времена и Вести», мне посчастливилось в течение нескольких лет плотно сотрудничать с Юрием Михайловичем: редактировать и готовить к изданию несколько его книг, публиковать газетный историко-биографический цикл его очерков и воспоминаний, героями которых были знаменитые современники Юрия Чернова - поэты, писатели, художники, которых он знал лично: Валентин Катаев, Назым Хикмет, Джованни Джерманетто, Роберт Рождественский, Булат Окуджава, Макс Поляновский, Павел Шубин, Давид Рывкин, Вацлав Зелинский, Сергей Бонди и многие другие.
Интересное и удивительное было это время. Меня всегда поражала неиссякаемая энергия и позитивный настрой, исходившие от Юрия Михайловича. Подтянутый, всегда выбритый и отутюженный, с не сходящей с лица улыбкой, он наведывался к нам в редакцию практически еженедельно. Обязательно с какими-нибудь идеями или уже с предварительными набросками публикаций. Хотя для этого ему приходилось преодолевать на общественном транспорте совсем неблизкий путь от Рыбного до Дмитрова, восходить затем по крутой лестнице, ведущей ко входу в редакцию. А ведь необходимо было еще и вернуться домой, где надо было забраться по отнюдь не пологим лестничным маршам на самый верх хрущевской пятиэтажки. И это-то на девятом десятке лет. Удивительно!
Секрет такой замечательной спортивной формы был прост: постоянное движение. Летом – лесные прогулки и походы по грибы, зимой – лыжня, по которой Юрий Михайлович, по его же словам, убегал от старости. Плюс, в квартире в дверном проеме он оборудовал некое подобие турника, на котором в обязательном порядке подтягивался по нескольку раз в день.
Где бы он ни был: на берегу речки Вели или Жестылевского водохранилища, в лесу или на дмитровских улицах, Юрий Михайлович всегда держал наготове блокнот, куда немедленно записывал свои впечатления от увиденного или услышанного, причем облеченные уже в поэтическую форму. При этом всегда пользовался исключительно перьевой чернильной авторучкой. Наблюдая за этим, казалось, будто стихи витали вокруг него, а ему оставалось лишь ухватить их и зафиксировать на бумаге. Воистину, поэтами все-таки рождаются, а не становятся.
Записанное в блокнотах он затем распечатывал на старенькой, еще с советских времен, югославской «Ятрани», в нескольких экземплярах через копирку. Затем начинал все это править. Причем процесс правки мог продолжиться и в редакции по уже готовым, казалось было, материалам – предела совершенству не бывает. На наше пожелания, мол, не пора ли перейти на компьютер, неизменно отвечал: «Вы, молодые люди, на своих компьютерах текст просто набираете, а я на моей машинке его высекаю, чеканю. Чувствуете разницу?»
Он очень любил принимать гостей в своей небольшой трехкомнатной квартире, главным украшением которой была писательская библиотека, небольшая, но со вкусом и любовью собранная, содержавшая редкие и уникальные издания.
Всегда был радушным и хлебосольным хозяином. И когда ни загляни к нему, даже на несколько минут, обязательно с супругой своей Валентиной Васильевной усаживал за стол и, не покормив или не напоив чаем с какими-нибудь вкусностями, из дома не выпускал. А уж званые обеды у Черновых - особая история.
Стоит заметить, что Юрий Михайлович был большим знатоком и ценителем хорошего застолья. Чтобы убедиться в этом, достаточно только прочитать его описание княжеской трапезы в «Юрии Долгоруком». К тому же по части кулинарных изысков Валентина Васильевна была мастерицей, с которой трудно сравниться. Поэтому накрытый стол просто пугал разнообразием разносолов, от которого разбегались глаза.
Напотчевав гостей, Юрий Михайлович обычно пересаживался в свое любимое кресло и, откинувшись на спинку, начинал беседу, неспешную и благожелательную, изредка прерываемую сменой блюд или чаепитием. И это общение было, пожалуй, главным во всем этом мероприятии. Тем для разговора всегда находилось много, и Юрий Михайлович обладал особым даром собеседника, когда он не только много и увлекательно рассказывал сам, но и побуждал своего визави активно участвовать в разговоре. И только лишь угроза опоздать на последний автобус до Дмитрова заставляла поздним вечером сворачивать это общение.
Его умению радоваться жизни можно было позавидовать и поучиться. Уныние и хандра –точно не про него. Единственный раз я увидел Юрия Михайловича не то, чтобы подавленным, скорее огорченным, когда навещал его в больнице, куда он попал после сердечного приступа.
Он много работал, писал и издавался буквально до последних дней своей жизни. Мечтал активно встретить свое 90-летие. Но увы: человек только предполагает, а располагает Господь…
Аркадий Зюзин,
член Союза писателей России,
научный работник Дмитровской центральной
межпоселенческой библиотеки
- 1924 Алма-Ата Боевая тревога Винница Во славу Родины Восточная Пруссия Германия За Родину Инстербург Кенигсберг Кишинев Курская дуга Литератор Литературный институт им_ Горького Молдавия Новый мир Одесса Орден Великой Отечественной войны I степени Орден Великой Отечественной войны II степени Почётный гражданин Поэт Рыбное Союз писателей СССР Сталинград Сталинградский фронт Фрунзевец Чернов ЮМ
