Деревня Непеино. Дмитровский городской округ
Деревня Непеино Дмитровского района по сведениям ее коренных жителей
Деревня Непейно находится несколькими километрами севернее районного центра Дмитрова и в 3 км от ведущего к нему шоссе.
Впервые Непеино упоминается в писцовой книге Дмитровского уезда начала XVII в. В ней в разделе поместных владений Повельского стана написано: «За дмитровцом за Демидом Провоторховым сыном Батюшковым отца ево поместье» и среди пожалованных ему в 1631 г. земель была «пустошь Непеино на речке на Кухоле» [5, лл. 20 об., 22]. Название пустоши, вероятно, произошло от прозвища одного из ее ранних владельцев — «Непея» или «Непеин» [2, с. 218].
В 70-е годы XVII в. на пустоши было основано маленькое сельцо Непеино [8, лл. 51-1 об.], которое в первой четверти XX в. стало одной из самых больших деревень Дмитровского района [4, с. 400]. Однако главным ее отличием был не размер, а говор крестьян, окающая речь которых, совсем непохожая на разговор жителей окрестных селений, казалась соседям резкой и грубой. И они называли непеинцев за их манеру говорить «ло́панцы». Может быть, это прозвище получилось в результате искажения слов «лопотать» - болтать бойко, резко или «ло́пот» - шумный говор [3, с. 267].
Ныне в Непеине окающую речь не услышишь, и поэтому невозможно определить, на каком наречии говорили крестьяне. Откуда привезли их предков также неизвестно, так как документы об этом не найдены. Об истоках говора непеинцев можно лишь предполагать, опираясь на воспоминания старожилов деревни и сведения о ее владельцах.
В семьях коренных жителей Непеина сохранились предания о возникновении деревни, ее названия и говора. «Помещик с севера привез лопарей» [И-1] . «Нашу деревню проиграли на карты и привезли из Средней Азии» [И-2]. «Был человек по фамилии Непеин. Его как бунтаря сослали из Вятки, и отсюда пошла деревня, потом прислали ссыльных» [И-3]. «Екатерина II выиграла в карты Обухова, Чистякова, Менкова и выселила их из Мурманска сюда» [И-4]. «Помещик привез крестьян из-под Архангельска — лопарей. А деревню называют по фамилии барыни Непеиной» [И-5]. «Барин ехал с Владимирской области и проиграл в карты крестьян, и оттуда их сюда привезли» [И-6].
Старожилы назвали несколько районов, откуда якобы привезли крестьян. В этих местах, исключая Среднюю Азию, есть окающий говор, но ближе всего к истине тот вариант, по которому крестьян переселили из Владимирской области (прежде губернии).
Это связано с тем, что в северных областях России не было крепостного права, следовательно, дворяне не могли распоряжаться судьбами жителей этих мест. Упоминание же старожилами деревни северных районов как возможной родины своих предков, видимо, объясняется сходством звучания двух слов — лопанцы и «лопари́» (распространенное название северного народа саамов). Скорее всего, крестьян привезли из мест, где были селения, принадлежащие владельцам подмосковного Непеина.
Со времени образования сельца Непеино в XVII в. и до 30-х годов XIX в. оно принадлежало роду Корницких [1, с. 35—36], имевшему владения в разных губерниях, из которых только во Владимирской были распространены окающие говоры. Эти селения принадлежали тем представителям рода Корницких, к которым перешло Непеино в середине XVIII в. [9, Г—3 син., С—22 син.]. Как известно, перемещение крепостных из одного владения в другое было нормой, и вполне возможно, что Корницкие перевозили крестьян из Владимирского уезда в Непеино. Может быть, упоминание о Екатерине II в одном из рассказов старожилов как-то отразило в народной памяти тот факт, что именно в конце XVTII в. население Непеина почта утроилось [10, № 89; 12, с. 987].
Пожалуй, это единственно возможное объяснение возникновения в Непеине окающего говора. В последующие годы XIX в. д ревизских сказках резкого увеличения числа крестьян здесь не зафиксировано, а ведь только большая группа новых жителей смогла бы повлиять на характер непеинского наречия.
Еще одним доводом, подтверждающим высказанное предположение об истоках говора, служит рассказ непеинского жителя С.О. Сычева, который в конце 40-х гг. по делам своего колхоза ездил в Горький (ныне Нижний Новгород), где Сычева упрекали в том, что он будто бы передразнивает местный выговор. Это свидетельствует о похожести произношения непеинцев и нижегородцев, которые относятся с владимирцами к одной диалектной группе.
Среди рассказов старожилов выделяется утверждение о происхождении их предков из Средней Азии. На первый взгляд оно кажется нелепым. Но оказалось, что представители одной семьи Карасевых, живших прежде в Непеине, имели в своем облике восточные черты. Кроме того, в соседней деревне Шелепино́ один ее житель поведал, что непеинцев называли не только лопанцами, но и монголией [И-7]. Народные прозвища случайными не бывают, и обитателей Непеина, наверное, что-то связывало со Средней Азией, но пока этот вопрос остается без ответа. Также еще ничем не подтверждена легенда о поселении в Непеине бунтаря и ссыльных.
Упоминание в преданиях о зависимости между возникновением Непеина и игрой в карты, вероятно, имеет отношение к последней владелице сельца Н.А. Кутайсовой. Она в отличие от своих предшественников постоянно жила в Непеине [11, с. 8] и уехала из него в конце 1861 г. [13, л. 2]. Ее образ жизни и достаток были видны крестьянам, и до сих пор в деревне помнят, что «их барыня была бедной». После смерти своего мужа Н.А. Кутайсовой пришлось возвращать его крупный долг, скорее всего, карточный [13, л. 2]. Думается, что времяпрепровождение барина и послужило поводом для появления подобных версий.
Легенда о том, что первыми жителями Непеина были три человека — Обухов, Чистяков и Менков, очевидно, имеет наиболее глубокие корни. Их имена повторяют название полей (прежде пустошей), ближайших к деревне. Пустоши существовали задолго до основания сельца, и вряд ли их названия и прозвища первопоселенцев могли просто совпасть. Кроме того, изначально в Непеине жили десять человек мужского пола, а не три, но состояло сельцо из трех дворов. Возможно, со временем в памяти жителей деревни произошла замена дворов на крестьян, а цифра три сохранилась.
Сопоставление преданий с историей Непеина показало, что в большинстве случаев возникновение легенд связано с реальными фактами, которые, однако, имеют сдвиги в хронологии, совмещение разновременных событий и другие искажения.
Уроженцы Непеина поведали не только легенды о происхождении деревни, но и о том, чему сами были свидетелями. Они рассказали о ее планировке, водоемах, домах, дорогах и обитателях.
Современная деревня Непеино, протяженностью более одного километра с запада на восток, состоит из трех частей, а до 50-х годов XX в. их было четыре:
1. Мыше́нково (Мы́шенка) — ее западная окраина, в которой до 1917 г. жили безземельные крестьяне - бобыли. Теперь на месте этой окраины пустырь, на котором начали строить дома, к сожалению, некоренные жители.
2. Центральная, наиболее населенная часть деревни названия не имеет.
3. Новля́ново (Новая деревня) - восточная окраина Непеина, жителей которой зовут новляне или новляновские. Ее построили после опустошительного пожара, случившегося в конце XIX в. Т.И. Фролова со слов своих деда и бабки рассказала, что деревня горела три дня и жар был такой, что «в Богородском пруде вода кипела». Пожар пришелся на неделю жен-мироносиц, и ежегодно в память об этом событии в эти дни был крестный ход. В воскресенье на неделе жен-мироносиц устраивали праздник, на котором гуляли только бабы (замужние женщины). В этот день они принимали в свое бабье общество молодух, вышедших замуж за прошедший год.
4. Слободка - два порядка домов, пристроенных с южной стороны к центральной части деревни.
Водоемы деревни.
1. Ермолаев пруд - назван по имени «деда Ермолая Коршунова», дом которого стоит на его восточном берегу (теперь в нем живут приезжие люди).
2. Пруд без названия — около животноводческой фермы, выкопан в конце 70-х гг. XX в.
3. Барский пруд — до начала 60-х гг. XIX в. рядом с ним была барская усадьба. Позже по находившемуся вблизи дому Фонаревых его стали называть - пруд Фонарёвых. Современные жители говорят, что это Пожарный пруд, так как на его берегу стоит пожарный сарай.
4. Са́льников пруд - назван по фамилии Сальниковых, живших неподалеку. Пруд выкопан в 30-е г. около построенной тогда колхозной конюшни.
5. Пупко́в пруд — возможно, к нему перешло название пустоши Пупково, которая была в этих местах и в 1631 г. входила в поместье Демида Батюшкова [5, л. 22 об.].
6. Кухо́льный пруд, Кухо́лка-яма, пруд Ку́хня и яма Ку́хня. Водоем находился приблизительно в центре деревни прямо на проезжей дороге и захватывал ее обочины. Современные жители помнят, что это была большая глубокая яма, но уже без воды. Зимой по ее склонам ребятишки катались на санках. В середине 80-х г. через деревню проложили бетонку, яму засыпали, и теперь она скрыта под полотном дороги. Название водоема Кухольный, или Кухолка, напоминает о том, что по крайней мере в конце XVII в. река Кухолка еще протекала через деревню [8, л. 184 об.]. Южнее Непеина, по словам старожилов, сохранилась ложбина с ключами, которые, возможно, были истоками реки, а низменная впадина, идущая от деревни в северном направлении, прежде могла быть ее руслом. Уничтожение в окрестностях лесов и работы по осушению болот привели к тому, что теперь река Кухолка вытекает из озера Линева, которое находится в 4 км от деревни.
За́йчикова речка (Зайчикова канава) — названа по фамилии Зайцевых, дом которых стоял на ее берегу рядом с мостиком. Речка была полноводной с быстрым течением и чистейшей водой, в ней полоскали белье, из нее брали воду, чтобы мыть голову, варить горох. С годами речка превратилась в маленький ручеек.
Отдельные строения деревни.
Кузница была в Непеине с давних пор и находилась неподалеку от современной животноводческой фермы. Работы в кузнице прекратились во время Великой Отечественной войны и теперь от здания не осталось никаких следов.
Дома крестьян. Большинство населения Непеина издавна занимались позументным промыслом. Глазетовые ленты, различную тесьму и другие изделия ткали на станках-качалках, для которых необходимы помещения высотой около трех метров. Обычно в избах потолки были ниже и крестьяне строили свои дома более высокими, чем это принято в деревнях. Несколько таких домов сохранилось до сих пор, например, у Сучко́вых, Лобано́вых, Расса́диных. Б.С. Сучков, который живет в отцовском доме, помнит, что в нем стоял станок-качалка и в детстве мать не отпускала его гулять до тех пор, пока он не соткет полметра тесьмы с цветным узором.
Фабрика. В 30-е годы XX в. в деревне вместо маленьких артелей, занимавшихся позументным промыслом, организовали одну большую - Непеинскую ленто-ткацкую фабрику (в народе ее называли просто артель), которая располагалась в деревянном одноэтажном здании барачного типа и тоже была оборудована станками-качалками. Заведовал производством в артели Аким Наумович Ёлкин. Его младшая дочь вспоминает, что на фабрике имелось помещение, где стоял длинный, сколоченный из простых досок стол, и был громадный самовар. Во время перерыва сюда приходили рабочие и пили чай с баранками [И-3]. После введения в начале 1943 г. в советской армии погонов вместо узорчатой цветной тесьмы стали ткать галуны - ленты, используемые для изготовления знаков различия на форменной одежде. В 50-е годы, когда из Непеина начался довольно интенсивный отток жителей в соседнее село Орудьево и другие места, фабрика перестала существовать.
Магазины. Первое упоминание магазина в Непеине относится к началу 80-х годов XIX в. [14, с. 53]. На памяти, ныне здравствующих строжилов, самый старый магазин, который называли «Гамазе́я», находился рядом с Барским прудом. Его закрыли в начале войны 1941—1945 гг. и устроили там
склад, где хранили зерно и мед во флягах (тогда в колхозе была пасека). Во время войны и долгое время после нее в деревне никакой торговли не было, а потом приспособили под магазин старый амбар. Следующей торговой точкой был небольшая палатка. Несколько лет тому назад рядом с ней построили современный магазин - «Стекляшку», но он просуществовал всего около года. Местные жители еще вспомнили, что вскоре после войны сахарный песок у них назывался «милю́с».
Школы. Их в Непеине было две и обе — четырехлетки. Одну, находившуюся в Слободке, построили в начале XX в. Тогда это было земское училище. Другую школу открыли после 1917 г. в Новлянове. Обе школы имели одинаковую планировку: большая классная комната, квартира учительницы и между ними коридор. Из четырех разных по старшинству групп две занимались в одной комнате. В школе дети обучались в две смены и занятия по всем предметам проводила учительница. Директор обеих школ жила в Орудьеве. Туда же после закрытия обеих школ в конце 1970-х перевезли их здания.
Дом Охотника (Охотничий дом). В самом начале Слободки есть здание, непохожее по своему внешнему виду и размерам на деревенскую избу. Это бывший Дом охотника, который принадлежал ведомству медиков. Его появление в Непеине, очевидно, объясняется тем, что рядом были охотничьи угодья, изобилующие всяким зверьем и дичью (хвойные и смешанные леса, перелески, обширные болота, река). Для врачей, приезжавших на охоту, при доме содержалось несколько гончих собак и подсадных уток. За всем хозяйством присматривал егерь, постоянно живший в доме. В нем также останавливались профессиональные охотники, которые устраивали в здешней округе облаву на волков. После 1950-х годов это здание медики передали местным властям, и оно стало жилым трехквартирным домом.
Клуб находился в центральной части деревни. В нем имелся большой зрительный зал с полом без подъема (он же зал для танцев), сцена и рядом с ней гримерная, небольшая библиотека. В клубе показывали кинофильмы, выступали самодеятельные коллективы взрослых из соседних селений и местные школьники. На спектаклях и концертах деревенских ребят было особенно много народу. Часть зрителей, оставшихся без мест, стояли или просто сидели на полу. Школьниками никто не руководил и ни в чем не помогал, но среди них всегда был свой «лидер» — заводила. Чаще всего, это была живая, энергичная девчонка, которая становилась зачинщиком и организатором очередного выступления. Ребята играли рассказы А.П. Чехова, отрывки из пьес А.Н. Островского и других авторов, а также читали стихи, пели (была своя солистка Вера Фонарева) и танцевали. Костюмы и декорации дети делали сами из старой одежды и разного домашнего хлама. Свои спектакли (концерты) школьники не приурочивали к праздникам, а показывали по мере их готовности.
Теперь в Непеине нет ни клуба, ни школьников и только в памяти когда- то юных девочек и мальчиков сохранились воспоминания о тех далеких временах, когда у них при очень скромных возможностях жизнь была насыщена интересными делами.
Дороги из Непеино вели в села Орудьево, Пересветово, Жестелёво и в деревни Носко́во, Шелепино́ (Шельпино́), Яковлево, Пру́дцы. Их называли: «Дорога на Пересветово», «Дорога на Носково» и т.п. Исключением было название дороги в деревню Яковлево — «Попо́вка» (проходила по земле бывшей в XVII в. пустоши Поповки) и на железнодорожную платформу Орудьево - «Станцио́нная».
Постепенно из деревни уезжали ее коренные жители, а среди остающихся преобладали люди пожилого возраста. Для них, часто не очень здоровых, посещение других селений с годами становилось все более затруднительным и понемногу совсем прекратилось. Тогда дороги в соседние деревни стали ненужным и постепенно заглохли. В конце XX столетия сохранилась только дорога в с. Орудьево, которая соединяет Непеино с внешним миром.
Фамилии коренных непеинцев.
Ало́евы, Бо́евы, Гру́здевы, Дмитро́вские, Дубро́вины, Ёлкины, За́йцевы, Карасёвы, Козло́вы, Ко́коревы, Коршуно́вы, Ку́ршевы, Лобано́вы, Мала́ховы, Масло́вы, Петро́вы, Поляко́вы, Пузырько́вы, Расса́дины , Са́ковы, Са́льниковы, Скворцо́вы, Сучко́вы, Сычёвы, Фо́кины, Фонарёвы, Фроло́вы.
Однофамильцев чаще всего различали по именам хозяина или хозяйки. Например, говорили: «У Малахова Захара», «У Малахова Филиппа», «У Сучкова Семена», «У Фокиной Клавдии» и т.п. В деревне была и другая форма адресного обращения: Фроловы-Игнатьевы (отец семьи Игнатий), Фроловы-Гаранины (хозяйку звали Гара́ниха), Фонарёвы-Тиманьковы (отца семьи Тимофея называли «Тиманёк»).
Нередко к основной фамилии добавляли имя деда: Коршунов Ермолаев (дед Ермолай), Коршунов Абрамов (дед Абрам), Фокины. Фоминовы (дед Фома). Иногда основную фамилию не называли, а говорили, например, вместо Ёлкины- Наумовы просто Наумовы.
Некоторые жители Непеина имели личные прозвища. Марию Малахову за бородавку на лице звали Маша Борода́вка, Осипа Сычева - Буга́й («был очень здоровый»), Сергея Пузырькова — Попо́к, Дарью Юркину — Цибу́ля (приехала в деревню с Украины после Отечественной войны). Родных братьев, двух Василий Фроловых (черноволосого и рыжеволосого) — Чёрненький и Рыжий, а про их семьи говорили — «у Чернецо́вых», «у Ры́жевых». Малаховых часто называли Малаха́евы и у их семьи было прозвище Сигне́йчиковы. Также имела прозвище одна семья Карасевых — Карёнковы.
К 1998 г. в деревне осталось только восемь домов, в которых постоянно живут коренные непеинцы, все они пенсионеры. Это представители семей Дмитровских (две семьи), Коршуновых, Лобановых, Малаховых, Рассадиных, Скворцовых и Сучковых.
Г. В. Буланже (Москва)
1. Буланже Г.В. Деревня Непеино Дмитровского района // Материалы для изучения селений Москвы и Подмосковья. М., 1997.
2. Веселовский С.Б. Ономастикон. М., 1974.
3. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М. 1979. Т. 2.
4. Дмитровский уезд Московской губернии. Дмитров, 1924.
5. РГАДА. Ф. 1209. Оп. 16. Д. 627.
6. РГАДА. Ф. 1209. Oп. 1. Д. 631.
7. РГАДА. Ф. 1209. Oп. 1. Д. 635.
8. РГАДА. Ф. 1209. Oп. 1. Д. 15064.
9. РГАДА. Ф. 1354. Оп. 45 ч. 1. Г-3 (син), с-22(син).
10. РГАДА. Ф. 1355. Oп. 1. Д. 756.
11. ЦГИАМ. Ф. 4. Оп. 17. Д. 361.
12. ЦГИАМ. Ф. 51. Оп. 8. Д. 86.
13. ЦГИАМ. Ф. 66. Oп. 1. Д. 1112. Т. 1.
14. ЦГИАМ. Ф. 184. Оп. 10. Д. 2326.
Информанты
1. Коршуно́в Н.В. (1925-1994).
2. Фроло́ва Т.И. (1906-1994).
3. Ёлкина А.А. (1934 г.р.).
4. Сычёв С.О. (1902 г.р.).
5. Лобано́в Н.А. (1929 г.р.).
6. Субо́ткина Л.А. (1931 г.р.).
7. Зели́хин А.Ф. (1912 г.р.).
8. Сучко́в В.С. (1927 г.р.).
Библиографическое описание источника
Буланже, Г. В. Деревня Непеино Дмитровского района по сведениям ее коренных жителей [Текст] / Г.В. Буланже // Изучаем историю Москвы и Подмосковья : докл. и сообщ. шестой регион. научно-практ. конф. «Проблемы изучения селений Москвы и Подмосковья» : Красногорск, 26 сент. 1998 г. – Москва, 1999. – С. 215-221.
